Сегодня от имения ничего не осталось. Только рисунок Наполеона Орды 1868 года и воспоминания современника Пушкина, литератора и издателя журнала «Северная пчела» Фаддея Булгарина. Имение его деда располагалось недалеко от Свислочи, а владельцем Свислочи и окрестностей тогда был граф Тышкевич, с которым Булгарины дружили. Здесь Фаддей Венедиктович бывал однажды и вот, что написал о своей поездке в Гродненскую губернию. Приведем отрывок из его воспоминаний.

Первое местечко по чистоте и порядку

Замечательнейший человек из всех соседей дедушки был граф Тышкевич, референдарий бывшего Великого Княжества Литовского, женатый на племяннице бывшего польского короля Станислава Августа Понятовского. Граф был человек оригинальный в полном смысле слова, умом, наружностью и поступками. Он был тогда лет шестидесяти и непомерно толст… Граф был гастроном и обжора, что редко бывает в одном человеке. Ел хорошо и много и в этом имел усердного товарища — моего дядю Станислава Булгарина.

Это был добрейшей души человек! Он не оскорбил ни одного человека в своей жизни, а добра сделал столько, сколько мог! Точность его во всём доходила до педантства. Он страстно любил науки и охотно жертвовал большие суммы для распространения просвещения.

Его местечко Свислочь было первое и единственное во всей Польше по чистоте и порядку. Почти все дома прекрасной наружности, хотя и деревянные, выстроены были за его счёт. Гостиный двор был каменный. Он выстроил за свой счёт прекрасное здание для гимназии и помещения для учителей и подарил его Виленскому университету.

В местечке был общедоступный доктор на его жаловании и аптека. В театре, им выстроенном, приезжие актёры давали представления. И он платил почти за все места, рассылая билеты соседям и знакомым. На годовую ярмарку в Свислочь съезжались помещики из всей Литвы и тогда граф давал балы и обеды.

Словом, это был настоящий магнат, пан польский в старинном смысле слова по щедрости и гостеприимству, без всякой притом гордости, скромный, вежливый и добродушный.

Дом в итальянском вкусе

Дядя мой Станислав Булгарин повез меня к нему (Тышкевичу). Хотя у него был обширный дом в Свислочи, но он жил всегда в имении своем Симфанах, верстах в двадцати от местечка.

Сам хозяин помещался в деревянном флигеле, без всякой архитектуры, а каменный дом в итальянском вкусе стоял пустой. Мебель в комнатах, занимаемых хозяином, была самая обыкновенная, мало того, что простая, но бедная, а в каменном доме везде были мрамор, порфир, бронза, мозаика, венецианские зеркала, драгоценное дерево, шелк, бархат и парча. Комнаты не только были убраны богато, но со вкусом — и содержались в порядке и чистоте, будто ожидая хозяев. С этим домом сопряжена была таинственность.

Граф Тышкевич не жил со своею женой, но находился с нею в самых тесных дружеских сношениях, оказывал уважение и никогда не противился не только ее воле, но даже капризам.

После последнего раздела Польши между тремя державами, графиня Тышкевичева уехала в Париж, и осталась там на всю жизнь. Она прожила лет тридцать в Париже, была принимаема в высшем обществе, сама принимала гостей в назначенные дни и сохранила навсегда аристократический тон. Все путешественники, бывшие в Париже и посещавшие общества, помнят графиню. Она была крива и недостающий ей природный глаз заменяла искусственным, стеклянным, весьма ловко скрывая этот недостаток. Одевалась она всегда щегольски, по последней моде, даже в старости, которой никак не хотела поддаться.

Вилла Симфонио

Читатели мои, занимающиеся иностранною словесностью, вероятно, знают «Записки Казановы» (Memoires de Casanova), итальянца, который объехал всю Европу без всякого дела, ища приключений и любовных интриг, был принят во всех высших обществах, сидел в тюрьме, играл в карты и обыгрывал простаков, дрался на дуэлях и наконец кончил жизнь в пожилых летах в замке одного венгерского магната, принявшего его ради Христа.

«Записки Казановы» слишком вольные (grivois), нечто вроде романа Луве (Louvet) Chevalier de faublas, прочтены почти всеми любителями забавного и веселого чтения. Этот Казанова, находясь в Варшаве, вошел в милость графини Тышкевичевой, и отправился с нею в Свислочь. Тут пришла графине мысль выстроить итальянскую виллу — и Казанова взялся за это дело. Добрый муж на все согласился, и в один год дом был выстроен и убран с величайшими издержками.

На память согласия между мужем, женой и ее прислужником, то есть Казановой, вилла получила название Симфонио, искаженное после в Симфаны. Избрано греческое слово для того, чтоб настоящий смысл сохранялся в тайне».

Подземные ходы, следы Наполеона и неупокоенная душа — как в Беловежской пуще встречают туристов и хранят легенды места, которое называют кусочком рая на земле