На Ваўкавышчыне партызаны вялі рэйкавыя войны

Гэтая малавывучаная старонка часоў Вялікай Айчыннай вайны раз за разам усплывае ў нарысах гісторыкаў і ўспамінах відавочцаў тых падзей.

Пра «Гісторыю адной дыверсіі» вачыма ўдзельнікаў падзей — старажылаў Ваўкавышчыны на старонках нашага сайта распавёў краязнаўца Мікалай Быхаўцаў.

Мы ж прапануем кароткае апавяданне з кнігі “Салдаты партызанскага фронту” пра чыгуначныя войны вачыма камандзіра дэсантнай выведвальна-дыверсійнай групы «Устойлівыя» , якая дзейнічала ў 1943-1944 гадах на акупаванай тэрыторыі цяперашніх Брэсцкай і Гродзенскай абласцей, а таксама Беластоцкага ваяводства, палкоўніка ў адстаўцы Канстанціна Груздзева.

Пламя над Неманом

Октябрьским вечером 1943 года с одного из Подмосковных аэродромов стартовал тяжелый транспортный самолет. На его борту находились восемь десантников-парашютистов. Десантникам предстояло начать свою деятельность в районе Волковыска. И вот встреча с партизанами. А потом — марш в обход вражеских гарнизонов к месту действий.

ХОЗЯИН БЕЛОВЕЖСКОЙ ПУЩИ

Беловежская пуща. Кто не знает этого заповедного уголка нашей Родины! Хороша Беловежа, особенно зимой.

— Теперь, Николай Никитич, твоя парафия, передаю тебе эстафету проводника, — похлопал по плечу Русака его друг Соловьев. — Веди дальше.

После встречи с Барановым в нашу группу влились Николай Русак, Сергей Липов и Григорий Кожемяк.

Русака называли хозяином Беловежской пущи. Он родился и вырос в селе Доброволя Свислочского района, что затерялось на северо-западной опушке огромного лесного массива. До сентября 1939 года Николай Никитич батрачил, гнул спину на польских помещиков, купцов и фабрикантов, на живавших капиталы на вырубке пущи. Гнул спину, но не согнулся. В годы пилсудчины он принимал активное участие в революционной деятельности.

Русак Н.Н.

Как-то вскоре после освобождения западных областей Белоруссии Русака пригласили в райком КПБ.

— В период сентябрьских событий вы где были? — спросил секретарь райкома.

— В Доброволе. Гражданскую милицию организовали, участок полиции разоружили, — четко отрапортовал Русак.

— Товарищ Русак, сейчас же идите в райотдел милиции. Будете работать в рабоче-крестьянской милиции. Такие люди, как вы, там нужны. В райком почаще заходите, поможем.

Николай Никитич стал работать участковым уполномоченным Свислочского райотдела милиции в Добровольском сельсовете. В 1940 году его приняли кандидатом в члены партии.

На второй день войны Русака срочно вызвали в райком партии. Разговор был коротким.

— Товарищ Русак, мы уходим, но вернемся, а вы оставайтесь в районе. Уходите в подполье, если тяжело будет — идите в пущу.

Русак стал одним из первых партизан в этом районе. В 1942 году немцы арестовали и вывезли в Германию его жену, маленькая дочка осталась у бабушки. В ответ на репрессию Николай и его друзья активизировали антифашистскую деятельность. Тогда-то и полетели под откос воинские эшелоны врага, следовавшие на восток, путь их обрывался между станциями Гайновка и Свислочь.

Нас интересовало, как и где лучше, удобнее пускать под откос вражеские эшелоны. Однажды, сидя у костра, я попросил Русака и Соловьева поделиться опытом.

— Не стоит перенимать наш опыт, — ответил Соловьев, — устарел он, будем это делать по-настоящему, вашу взрывчатку в ход пустим. Дадите?

— Затем ее и привезли, чтобы в дело пускать. Но ты, Алексей, все же расскажи, как вы тут действовали.

— По Чехову. Да, да не удивляйтесь. Нашим первым учителем был Антон Павлович Чехов, точнее — его «Злоумышленник». Мы тоже поначалу гайки отвинчивали, да еще рельсы раздвигали…

Начались боевые будни. Партизаны находят помощь и поддержку среди населения. Десантники устанавливают связь с патриотами в Гродно. Гремят взрывы на немецких объектах и на дорогах.

БИТВА НА РЕЛЬСАХ

Всю ночь с 26 на 27 декабря Климович, Соловьев, Чернышев и Русак пробирались через пущу поближе к линии железной дороги на участке Свислочь-Гайновка.

Рассвело. День выдался пасмурный, шел снег, види мость была плохой.

Где-то вдали раздался паровозный гудок — идет поезд из Свислочи на Гайновку, то есть с востока на запад. Вот он… На платформах разбитые танки, исковерканные орудия, тракторы, комбайны.

— Наши машины, — определяет Климович, — на переплавку вывозят. — Он-то знал наши машины, до войны был председателем колхоза.

Пора. Четыре снежных бугорка моментально исчезли, в тот же миг на полотне железной дороги появились четыре партизана. Русак выгребает щебенку из-под рельса и складывает ее на плащ-палатку. Климович закладывает мину. Чернышев тянет и маскирует шнур. Соловьев зорко смотрит то в одну, то в другую сторону вдоль дороги.

Подрывники снова за кустом, в снегу, снова ждут, а белые маскировочные халаты делают их невидимыми.

— Приготовиться! — негромко, но четко командует Климович.

Из-за поворота, на подъеме со стороны Гайновки, показалась платформа, за нею другая — обе с балластом, потом паровоз, вагоны, снова платформы — уже с танками. Воинский эшелон. Вот платформа оказалась над миной, следом вторая, надвигается паровоз! Климович вскакивает и с силой дергает за шнур.

— У — у — ух! — раздается взрыв.

— Ух — хх… — повторяет эхо в лесу.

Треск, скрежет, крики — все смешалось.

Климович добежал до опушки леса, глотнул холодного воздуха, оглянулся: горят вагоны, паровоз сполз с насыпи… В эту минуту снова раздался взрыв, за ним второй. Что такое? Это взрывы в вагонах. Стрельба…

— Пошли, ребята! А где Русак?

— Смотри, что он де лает! — Соловьев показал рукою в сторону горящего эшелона.

— Николай! Вот безумец…

Русак стоял все на том же месте, откуда был произведен взрыв эшелона и хлад нокровно, короткими очередями вел огонь из автомата по немцам, вышибленным взрывами из вагонов. Расстреляв диск и заложив в автомат новый, он повернулся и медленно побрел к лесу. И только услышав голоса друзей, встрепенулся и во всю мочь бросился бежать к своим.

Да, мы действительно ушли из Волковысского района, но через четыре дня, точнее, через четыре ночи, вернулись туда вновь. Вернулись всей группой. Даже наш юный партизан Владимир Жаворонок не захотел остаться на базе, а пошел с нами. Уж очень ему хотелось принять боевое крещение.

Поздно вечером 27 декабря мы снова были у станции Андреевичи, на железнодорожных линиях Волковыск — Белосток и Волковыск — Свислочь — Клещели, идущих в том месте параллельно, всего лишь через маленький овражек. Быстро и без шума сняли с постов четырех охранников из местного населения, которых немцы принудительно посылали на охрану дороги, расставили подрывников по заранее составленной схеме. Ребята принялись за работу.

— Готово! — докладывает Никаноров.

— Готово! — вторит ему Климович.

Готово и у Чернышева.

Командир группы «Стойкие» Поворознюк И.Г.

— Зажи-гай! — понеслась ко манда Поворознюка.

В тот же миг, буквально в тот же миг, на правом фланге, выходившем в сторону станции, застрочили автоматы, посылая очереди в темноту.

Грохнули мины под мостами. Следом начали взрываться шашки под рельсами — настоящая канонада! В отблесках вспышек видно, как партизаны выбираются из-под откоса к месту сбора.

Когда собрались на бугре, Поворознюк спросил меня:

— Что у вас на фланге случилось? Почему огонь вели?

— Со станции в нашу сторону шел патруль. Хорошо, что немцы громко разговаривали, мы их услышали раньше, пришлось дать очередь.

— Лазают не вовремя, — резюмировал Никаноров, — могли нам все дело испортить.

Когда отъехали километров пять (а на эту операцию мы приехали на четырех санных подводах, взятых в деревне Праздники у связных) и дали коням передышку, услышали заунывные гудки поезда, идущего из Свислочи. Минут через десять в той стороне начался «фейерверк» — вспышки ракет. Поняли, что к месту взрыва мостов спешит бронепоезд.

К нашим саням подошли Чернышев, Русак, Гончаренко. Они попросили разрешить им провести еще одну операцию — подорвать водокачку на станции Свислочь.

— Как, разрешим? — спрашивает меня Поворознюк.

— Согласен. Только имейте в виду, что на водокачке есть телефон. Прежде чем приступить к минированию, обрежьте провода.

— Это само собой, не беспокойтесь, товарищ капитан, — ответил за всех Гончаренко.

Операция по взрыву водокачки оказалась более сложной, чем думали Чернышев, Русак и Гончаренко. Лишь через двое суток с помощью связного они подорвали насос водокачки да вывели из строя метров сто железнодорожного пути. И все из-за этого телефона.

Еще через сутки, в три часа ночи 31 декабря, на перегоне Свислочь — Семеновка прогремел новый взрыв. Вражеский эшелон полетел под откос. На этот раз взорвался паровоз и три цистерны с горючим. Остовы цистерн долго пылали в ночной темноте. Климович, Жаворонок, Соловьев и Кожемяк пришли в лагерь перед самым рассветом, усталые, но довольные.

СМЕРТЕЛЬНАЯ СХВАТКА

Напутствуемые добрыми по желаниями боевых друзей, мы в начале февраля 1944 года вышли из Гута-Михалинского леса и взяли курс на северо-запад, под Белосток. Миновав Ружанскую, а затем и Беловежскую пущи, пришли в деревню Малые Гринки к связному Бенедикту Константиновичу Клинцевичу, который помогал партизанам с июля 1941 года.

Из Малых Гринков путь лежал в «столицу» — деревню Праздники. Столица! Не раз партизаны находили в ней хлеб и соль, не раз гитлеровцы делали в деревне облавы и повальные обыски, но тщетно. На страже всегда стояли крестьяне во главе с Иосифом Григорьевичем Курбатом, попавшим позднее в застенки гестапо. Из Праздников путь в Огородники, а оттуда прямая дорога на Андреевичи. Только на сей раз станция нас не привлекала, она оставалась в стороне. Мы должны были пойти левее Андреевич, на Валилы, а оттуда в Супрасльские леса, что под самым Белостоком. Таков план.

Но на войне иногда рушатся самые, казалось бы, тщательно разработанные планы.

К вечеру пришлось вступить в открытый бой с врагом. Схватка была недолгой, но жаркой. 17 фашистов было убито, несколько ранено, но и наши потери были велики.

Народные мстители дрались мужественно.

Настоящим героем показал себя Николай Иванов. Будучи раненым, он продолжал вести огонь, а когда кончились патроны в автоматном диске и на него напали два пьяных немца, он бросил им под ноги гранату, от которой пал и сам.

Алексей Соловьев, ведя огонь по фашистам, как бы докладывая командиру и друзьям, считал вслух:

— Есть один… есть другой…

Петр Махонько, расстреляв все патроны, предпочел смерть от собственной пули.

Среди немцев были полицейские, они кричали: «Товарищи, сдавайтесь!».

— Вот тебе «товарищи»! — гневно ответил Русак и одну за другой бросил в предателей две гранаты.

А Иван Филиппович Жаворонок пошел в рукопашную, подмял под себя немца… Погиб и командир группы Иван Гаврилович Поворознюк. Остальным пришлось отойти.