«Дети тоже закатаны в асфальт». Почему святой Валентин изгнан из белорусской школы

В Беларуси нет официального запрета на празднование Дня святого Валентина, но в школе этот праздник не приветствуется. Почему власти его боятся и почему лучше праздновать День влюбленных, чем ходить строем, — в материале “Позірку“.

На День святого Валентина в школе организовывать праздники нельзя, однозначно ответила на вопрос “Позірку“ бывшая завуч гимназии в Ляховичах (Брестская область) Татьяна Крапиневич. Ее эвакуировали из страны в декабре 2024 года после доноса провластной и пророссийской активистки Ольги Бондаревой.

“Это приказ. Такие праздники, как День святого Валентина, Хэллоуин запрещены. Если бы кто-то из педагогов организовал празднование в школе, к нему бы точно применили какие-то санкции. В школе нельзя устраивать праздники в эти дни, хотя дети всегда ждали День святого Валентина. Я как классный руководитель организовывала им праздники. Им было интересно, весело, но в один прекрасный день пришла сверху разнарядка — и всё“, — говорит Крапиневич.

При этом документа, запрещающего праздники, в публичном доступе нет. Достаточно было спича председателя Совета Республики Национального собрания Натальи Кочановой. 29 сентября 2023 года на встрече с активом Белорусского союза женщин в Московском районе Минска она заявила: “Сейчас мы стали осознавать: День святого Валентина отмечали, почему не День Петра и Февронии, которые являлись символом веры, преданности и любви друг к другу? И теперь мы решили более настойчиво рассказывать о традиционных ценностях, начиная с детского дошкольного возраста. Потому что и в отношении семьи можно дойти до абсурда — мы это видим в других странах“.

В том же году до 1 октября обсуждался проект Концепции развития национального культурного пространства во всех сферах жизни общества на 2024–2026 годы. В проекте документа отмечалась важность формирования и закрепления практики празднования народных и современных гражданских праздников, “отражающих традиционные ценностные ориентации белорусского народа (День Независимости Республики Беларусь (День Республики), День народного единства, День Победы, День матери, День отца, народные праздники, связанные с сельскохозяйственным календарем, и другие)“.

Среди направлений концепции был указан и “отказ от иностранных праздников (День святого Валентина, Хеллоуин и тому подобных)“.

Однако в утвержденную концепцию вошла лишь рекомендация “отказа от праздников, навязанных извне“, без их перечисления. Любопытная деталь: День святого Валентина еще два года назад, до заявления Кочановой, активно использовал в своих целях провластный Белорусский республиканский союз молодежи. В качестве объектов любви настойчиво предлагались не только “свои половинки“, но и государство. Например, БРСМ неоднократно объявлял в феврале акцию “За любимую Беларусь!“, а сам праздник называл замечательным.

Получается, запрет праздников — перестраховка? Это один из способов выжить в Беларуси, ведь все живут в страхе, говорит Карпиневич.

“В кабинете английского языка запрещены флаги других государств и изображения других стран, зарубежных городов. Учителям иностранного языка говорят учить детей на примере белорусских производств, белорусских городов и памятников. Любое проявление западничества представляется сейчас опасным“, — поясняет собеседница “Позірку“.

“Но я исхожу из того, что дети сегодня увлекаются одним, завтра — другим. Я лично не вижу в этих праздниках никакой угрозы, — подчеркивает она. — Дети дурачились, развлекались во время этих праздников, писали валентинки на 14 февраля. Что в этом плохого и как это может угрожать режиму, я не знаю“.

В белорусской школе традиционно отмечают Новый год, 8 Марта, 23 февраля. В последние годы появились и другие праздники, говорит Карпиневич. Например, День единства, День Конституции. Празднование проходит обязательно с гимном, торжественной линейкой, выносом флага и прочими атрибутами режимного патриотизма.

Люди как будто и не реагируют на это. Надо вынести знамя — вынесли, надо спеть гимн — спели. Детей надо на митинг, значит, ведут: “Это без вариантов, понимаете? Как к этому ни относись внутри, ты транслируешь то, что с этим соглашаешься, иначе у тебя будут проблемы“.

В школе очень сильно педалируется тема Великой Отечественной войны, говорит учительница. Поскольку в семьях школьников не осталось живых свидетелей войны, она для них как Отечественная война 1812 года для их родителей. При этом в день памяти сожженных деревень, например, акцент делается на том, что люди сгорали заживо: “Надо показать как можно больше ужасов, насилия. Тема войны красной нитью проходит через весь образовательный процесс. Если ты хочешь, чтобы у тебя был хороший открытый урок, а тем более конкурсный урок, обязательно запихни туда тему Великой Отечественной войны в любом виде“.

Случается, что кто-то из детей реагирует не должным образом на происходящее, но на это реакция моментальная: “Вот ты сейчас смеешься, а у нас тут гимны и так далее, говорят. Я сейчас рассказываю о сожженной деревне, а тебе смешно. И это с публичным унижением перед всей школой или классом. Конечно, дети стали это все в себе держать. На сопротивление они не имеют права. К моему ужасу, иногда им интересно, когда привозят оружие в школу, возят их на военные мероприятия. Детям прикольно пособирать автомат Калашникова. Для меня это дичь“.

На этом фоне войну России против Украины не обсуждают, разве что на каких-то мероприятиях рассказывают, что бандеровцы — это нацисты. “Делается вид, как будто войны тоже нет, какая-то спецоперация происходит, и все. По сути это аморально, а не празднование 14 февраля. Все видели в соцсетях, что танки с нашей стороны шли на Украину, но надо было не реагировать, а просто вести уроки. И дети это тоже видели, поэтому немой вопрос висел в классе во время урока. Ты вроде взрослый, тебя должны уважать, но ты молчишь. Страшно“, — описывает Карпиневич атмосферу в белорусской школе.

Почти 100% детей включены в пионерскую или комсомольскую организацию. Если дети не вступают в пионерскую организацию и БРСМ, “и у родителей, и у классного руководителя проблемы“.

По словам собеседницы, в 2020 году на волне протестов из 29 учеников класса только пять были пионерами, но через год в организацию вступили все: “В 2020 году люди увидели, что можно с чем-то не соглашаться, что можно иметь собственное мнение. Но в последующие годы мы пришли к тому, что собственное мнение запрещено. Всех запугивают. Родители боятся, что их ребенок окажется признанным находящимся в социально опасном положении (СОП). Все очень боятся доносов“.

В результате современная Беларусь и особенно школа — это как раз тот случай, когда “одно говорю, другое думаю, третье делаю“, отмечает Карпиневич. “Мы уходим от обучения детей, воспитания. Мы только один аспект воспитываем: делаем их удобными, правильными, как солдаты в армии или заключенные в тюрьме. Детей, к слову, возят на экскурсию в тюрьмы и армию. Теперь это нормальная практика для Беларуси“.

Психолог Наталья Игнатова (имя изменено из соображений безопасности) в комментарии “Позірку“ отметила, что происходящее в белорусской школе вокруг праздников и различных мероприятий учит детей двоемыслию, принятию двойных стандартов — и тому, что взрослым верить нельзя.

“Добавим существующий прессинг, репрессии в стране. Это, конечно, очень тяжело. Дети находятся в токсичной, разъедающей среде, которая не дает нормально развиваться“, — делится наблюдениями психолог.

При этом, подчеркивает Игнатова, идеология, которой пропитано все в Беларуси, включая школу, заразна: “Есть исследование Колумбийского университета (США) “Нацистская идеология и антисемитские убеждения в Германии“ о том, как сказалась идеология антисемитизма на детях в нацистской Германии. Согласно многолетним наблюдениям, будучи глубокими стариками, люди оставались в той или иной степени антисемитами. Это доказывает: если маленькие дети впитывают некие идеи, они остаются у большинства навсегда. То же с белорусской идеологией. Ребенок детсадовского возраста не может критически осмыслить то, чему его учат. Он не понимает, что в стране диктатура, у него психика не готова оценивать. Тем более, когда используются эмоции. Дети думают: вот это я иду в строю, это я пою песню, несу знамя, и это красиво. Это эмоционально подсаживает детей, привязывает к государственной идеологии“.

Чем в более младшем возрасте человек стал винтиком в государственной машине, тем сложнее будет выйти из этого состояния. “Это небезопасно, это не ерунда. Я слышу очень много историй о том, как дети, проучившись полгода в первом классе, начинают всю эту государственную милитаристскую риторику повторять дома. С подростками несколько легче: они критично относятся ко всему, что говорят взрослые. Они могут не слушать — в одно ухо влетело, в другое вылетело. Тем не менее в любом обществе всегда будут подростки, которых привлекает культ силы, культ вот этого “единства“, когда “мы в едином порыве, мы за батьку“, — подчеркивает психолог.

По ее словам, беда в том, что именно эти дети, которых одурманивают идеологией, у которых формируют милитаристское мышление и принятие насилия, после смены режима будут принимать решения. “Поэтому я надеюсь, что есть дети, которые не ходят в садик или которым дома как минимум говорят, что есть другая точка зрения, не только государственная. Надеюсь, есть родители, которые занимаются соответствующим возрасту развитием критического мышления. Например, спрашивают: разве хорошо играть с автоматами, разве хорошо стрелять в людей?“ — говорит Игнатова.

По ее мнению, стоит искать для детей альтернативные формы обучения, искать единомышленников: “Режим специально создает атмосферу, чтобы те, кто придерживается непровластной точки зрения, а демократической, гуманистической, все время думали, что они одни такие. Ведь в Беларуси нет уже ничего, что говорило бы об обратном. Все закатано в асфальт. Дети тоже закатаны в асфальт, к сожалению. На этом фоне запрет праздновать День святого Валентина, которого власти боятся исключительно из-за ассоциации с абстрактными западными ценностями, — не самая большая беда, просто очередная гадость от государства. Я думаю, что дети найдут способ отпраздновать“.

В целом же, подчеркнула психолог, власти играют с огнем, запрещая все и вся, поскольку то, что запрещено, но для людей важно, не исчезает, а уходит в подполье.

Виктория Листопадова, "Позірк"