Руководитель «Белорусской инициативы» Chatham House Григорий Астапеня — о социальном контракте беларусского общества и действующей власти.

— Согласно исследованиям, в 2009 году беларусское общество отличалось экономическим патернализмом, — отметил Григорий Астапеня на DW. — У людей был запрос на социальные блага, но многие соглашались с тем, что лучше иметь меньше, но стабильно.

За последние 15 лет условия социального контракта изменились. Государство ушло, закрыв часть различных программ, то есть оно стало менее социальным.  

С другой стороны, беларусское общество стало намного более либеральным. Теперь оно хочет других благ.

Люди хотят, чтобы государство не давало зарплату, а предоставляло возможности для того, чтобы можно было заработать самому.

Чтобы в стране была законность, исполнялись договора, были условия для предпринимательства. Вот такой небольшой, но все- таки заметный сдвиг в сторону экономического либерализма произошел в беларусском обществе.  

В то же время эксперт допускает, что длительное невыполнение государством своих обязательств по социальному контракту может привести к необратимым последствиям.

— Последние исследования Chatham House показали две ключевые вещи, которые позволяют части общества все еще продолжать считать Беларусь социальным государством.

Во-первых, в стране все-таки сохранился некий уровень социальных услуг, которые беларусы считают если не хорошими, то приемлемыми, отдавая себе отчет в том, что если у вас бедная страна, то образование и медицина будут вот такими.

Однако само сохранение какого-то уровня образовательных и медицинских услуг считают нормальным и приписывают в заслугу государству.

Вторая важная вещь, которая повлияла на изменения в социальном контракте, — это российско-украинская война. И на этом фоне Беларусь, которая не упала в бездну, выглядит достаточно выигрышно. Что и подчеркивается постоянно действующей властью. Они так и говорят, мол, мы не допустили войны и не допустим.

И часть общества действительно считает это заслугой действующей власти и считает, что за это можно ее чуть потерпеть.

Одним из вопросов в последнем опросе у нас был такой: в связи с чем вы в последний раз думали, хорошо, что я живу в Беларуси? Среди вариантов ответа 64% набрал ответ — «нет войны». Это был самый большой показатель.

Это один из примеров, когда мы спрашивали о том, насколько государство исполняет свои функции защиты от внешних угроз.

На происходящее можно по-разному смотреть, понятно, что это оценочное суждение и есть разные причины, почему все произошло именно так.

Но факт следует признать: часть общества на самом деле отмечают это как положительное, в сравнении с тем, происходит в Украине и России. Они думают, нам повезло, что у нас нет войны.

«Нет войны» и есть самое большое достижение действующей власти, как они считают, за последние несколько лет и не перестают его продавать населению. 

Этот нарратив «абы не было войны» ведь всегда присутствовал. И сейчас сложилась такая ситуация, что к нему очень удобно было вернуться.

Однако в концепции социального контракта между государством и обществом говорится не только про защиту от внешних угроз, но и про голос, и про выход.

И люди, которые находятся в Беларуси, не могут поднять свой голос, не могут чему-то противостоять, написать петицию, выйти с какой-то акцией протеста. Таких возможностей у них нет.

При этом не всем доступна и эмиграция. Допустим, не каждый беларусский предприниматель может сесть и уехать из страны и начать новый бизнес в другой стране.

Поэтому что остается людям? Накапливать злость. Это то, что происходит сейчас в беларусском обществе, и будет продолжаться. Злость копится все время, и когда-то она взорвется, — не исключает Астапеня.