Письма к дочери — о том, чему нас учит история с освобожденными украинцами, которых беларусские власти обвиняли в том, что они повредили самолет в Мачулищах.

Она нас учит тому, что перед беларусским судом лучше быть виноватым, чем беларусом.

Если ты чужой гражданин, то ты можешь покоцать посторонний самолет за 300 миллионов долларов, и через год тебя отпустят домой. Или тебя могут обвинить в том, что ты покоцал чужой самолет за 300 миллионов долларов, а через год отпустить домой. (Потому что в беларусских условиях нету принципиальной разницы между сделать и быть обвиненным в том, что ты что-то сделал).

А если ты беларусский гражданин, то станешь соучастником террористов за то, что подал случайный стакан воды тому, кто покоцал чужой самолет. А телевизор потом еще будет рассказывать, что стабильность такая стабильная потому, что она не щадит никого, кто подал врагу случайный стакан воды.

Короче, по заданию иностранного государства можно покоцать чужой самолет вместе со стабильностью. Потому что если ты покоцаешь стабильность по заданию иностранного государства, то иностранное государство за тебя может заступиться. А свидетели стабильности против иностранного государства не нанимались. Иностранное государство может чем-нибудь вооруженно обидеть.

А случайный стакан воды тому, кто покоцал чужой самолет, лучше не подавать. Потому что тогда заступиться за тебя будет некому. А стабильность же надо от кого-то защищать. И безопаснее всего защищать стабильность от безоружных беларусских граждан.

А от иностранных вооруженных граждан стабильность лучше по возможности не защищать. Мало ли что этим вооруженным иностранным гражданам придет в голову.

От вооруженных иностранных граждан лучше всего защищать стабильность внутри телевизора. Вот с конца прошлой недели беларусские генералы каждый день в телевизоре отражают атаки виртуального противника на свои южные рубежи. 

Потому что, после того как они отпустили человека, который недавно был террористом, повредившим самолет и стабильность, генералам надо как-то восстановить свое душевное равновесие. А ничто так не способствует восстановлению душевного равновесия беларусских генералов, как отражение атак воображаемого противника.

Во-первых, вносит приятное разнообразие в унылую повседневность геноцида беларусского народа. А во-вторых, смысл в том, чтобы все говорили про отражение воображаемой атаки на южные рубежи, и никто не вспомнил, как генералы отпустили человека, который повредил самолет и стабильность.

С отражением атаки воображаемого противника на рубежи правда тоже есть некоторые риски. Потому что какой-нибудь противник может и не оценить красоту замысла. Может себе вообразить, что они по-настоящему к чему-нибудь готовятся. А это угрожает беларусским генералам причинением ущерба, несовместимого с их личной стабильностью.

А с другой стороны, все воображаемые беларусскими генералами противники знают кто такие беларусские генералы. Знают про их богатое воображение и патологическую склонность к геноциду беларусского народа. А генералы с патологическим склонностью к геноциду собственного народа мало чего стоят против вооруженного противника.