Репортаж из агрогородка под Гродно, родины Тадеуша Кондрусевича

В маленьком и аккуратном Одельске в Гродненском районе, где родился митрополит Тадеуш Кондрусевич, знают и переживают о том, что их земляка не пустили на Родину.

«А што ж ён зрабіў такога? Ён жа наш, адэльскі», — растерянно спрашивают местные.

Говорят, что волнуются и молятся за него, а еще спрашивают у нас, приезжих, как же так получилось, что главу Католической церкви в Беларуси, истинного белоруса по рождению и убеждениям, не пустили домой.

съездил на малую родину Тадеуша Кондрусевича и узнал, как живет поселок, откуда родом митрополит и где есть улица его имени, и что обо всем происходящем думают сельчане.

Днем в Одельске — пустынно и тихо. Посередине местечка — старинный деревянный костел, чуть дальше — большой плакат с информацией о людях и памятниках, которыми в Одельске гордятся. На одной из фотографий — Тадеуш Кондрусевич.

Священнослужителя здесь воспринимают больше не как главу Католической церкви в Беларуси (хоть, признаются, гордятся известным земляком), а как своего, местного. Вспоминают его мальчишкой и, обсуждая последние новости о митрополите, имеют много вопросов, которые задать некому. Разве что заезжим журналистам.

Одельские сразу говорят, что митрополит часто приезжает на свою малую родину. Здесь он был и в прошлом году, когда праздновал 30-летие своего бискупского служения.

По словам жителей Одельска, «их Тадеуш» никогда не забывал про родное местечко. И при любой возможности — а местные понимают, что у бискупа много дел, — приезжал на малую родину.

Был он здесь и прошлым летом. Принимал участие в традиционных торжествах в честь святого Антония Падуанского, которого в этих местах чтят уже более 500 лет. В Одельске святому даже поставили бронзовый памятник. Местные обо всем этом подробно рассказывают и утверждают, что молитвы, вознесенные к святому Антонию, творят чудеса. Вот и Тадеуш Кондрусевич почитает святого, а приходя в местный костел с семьей, будучи мальчишкой, всегда молился и Антонию Падуанскому.

Дом, где жил Тадеуш Кондрусевич

— Я Кондрусевича знаю с детства, — говорит пожилой мужчина на остановке. Представляется Эдвардом и рассказывает, что родом отсюда, но уже давно живет в Гродно, в Одельске же осталась родительская хата. Сейчас он возвращается в областной центр, до автобуса минут 20 — значит есть время поговорить. — У касцёле тогда был ксёндз Барташэвіч. Он у лагеры сидел. Харошы был ксёндз. Как пропаведзі вёл, так увесь касцёл плакал. Тадэуш яму дапамагаў, служыў. А потым у сваёй пропаведзі ўспамінаў яго, што той дапамог яму на духоўнай дарозе. Я на 6 год старшэ яго (Тадеуш Кондрусевич родился в 1946 году). Яму тады, калі мы ў касцёл хадзілі, было 7 лет, мне — 13. Ёсць фота, дзе мы вмесце. Он сидит, а мы, старшие, стаім. Дык біскуп жа наш, калі вярнуўся з Расіі на радзіму у сваім біскупскім служэнні, начал усе рабіць для обшчага касцёла. Не было ж сістэмы нікакой. Ксёндзы былі, но мала, касцёлы многія стаялі закрытыя. І што? Такога чалавека не пускают сейчас у Беларусь?

Мужчина рассказывает, что костел в Одельске при советской власти никогда не закрывался, а приход всегда был многолюдным. Сейчас, правда, из-за коронавируса «до касцёлу» людей в будние дни приходит меньше. Но, когда приезжал Тадеуш Кондрусевич, храм неизменно наполнялся прихожанами. Люди приезжали на проповеди не только из окрестных деревень, но и из Гродно.

Эдвард все пытается найти причину произошедшего недавно на польско-белорусской границе. Рассказывает: о том, что митрополита не пускают обратно в Беларусь, узнал из новостей.

Правда, сразу добавляет: многие в Одельске смотрят польские каналы. Язык соседней страны знают, да и вон антенны-«тарелки» на хатах висят. Но, говорит, вы не думайте: в Одельске с национальным вопросом все хорошо — и поляки по национальности, и белорусы всегда жили вместе. Большинство здесь — католики. Есть православные, до войны жили евреи. «За польскім часам» Одельск значился городом, а еще раньше имел свой флаг и герб.

— Усё ў нас тут добра. І Кандрусевіч свой, — говорит Эдвард. — Понятно, что ён мог слова нейкае не так сказаць — і ўсё. Зараз хваціт аднаго слова. Но, думаю, вернецца ж біскуп дамой. Мы ж чакаем.

О митрополите-земляке люди говорят одно и то же: уважаемый, хороший и справедливый. Свой.

О том, как относятся здесь к Тадеушу Кондрусевичу, говорит и тот факт, что улицу, где стоит дом, в котором когда-то жила семья будущего бискупа, официально переименовали в его честь. Лет 10 назад местные жители собрали подписи — и стала улица Ленина улицей Кондрусевича. Здесь об этом говорят с нескрываемой гордостью.

— Хорошо получилось, да? — с улыбкой спрашивает нас местный житель Михаил.

Теперь он — хозяин деревянного дома, где когда-то жила семья бискупа. Родители Кондрусевича умерли в 1985-м (папа) и 1999-м (мама) годах. Но доживали свой век они уже в Гродно, не в Одельске. Похоронена мама на местном кладбище.

— После смерти родителей хату использую только в качестве дачи. Там у меня огород и сад большой — яблони, груши. Слышали мы тут про то, что Кондрусевича не пустили в Беларусь. Я не знаю, как это комментировать. Удивляемся, переживаем, молимся, — говорит мужчина и ведет показывать свои владения, попутно собирая в пакет для нас яблоки.

Кажется, новости с «большой земли» с ее протестами и задержаниями, здесь, в тихом Одельске, на самой границе с Польшей, идут фоном и перемешиваются с рассказами об урожае и неизбежной зиме. Местные же сразу говорят: это не потому что сельчанам неинтересно, просто и то, и то сейчас важно — и перемены в жизни страны, и «изгнание» митрополита, и уже выросший картофель.

— Вось на зіму загатовім 15 яшчыкаў яблык, дык яны да вясны ляжаць будуць, — говорит Янина, которая тоже живет на улице Кондрусевича. Женщина — одноклассница бискупа. О том, что митрополита не пустили в Беларусь, она узнает от нас.

— Аёечкі! А дзе ж ён там жыве зараз? А можа яму якая дапамога патрэбна, а мы тут не ведаем? Аёечкі! Як жа мы без яго тут будзем, калі ён застанецца там? — женщина машет рукой в сторону границы. До приграничной полосы через поле — не больше километра. — Ён жа беларус, наш, адэльскі. За што ж яго не пускаюць дадому? Што ж ён такога зрабіў? Што ж гэта робiцца?

Янина рассказывает о бывшем однокласснике: учился хорошо, был спокойным и ответственным. В костел ходил с родителями и бабушкой, участвовал в богослужениях. Окончил Ленинградский политехнический университет, а потом и духовную семинарию в Каунасе. Рапортует: из семьи митрополита в Одельске никого не осталось, только лишь дальние родственники, мама бискупа и сестра, которая умерла в молодом возрасте, похоронены на местном кладбище.

— Нармальны і просты. Вой, пайду да касцёлу, памалюся за яго. Ды мы ўсе будзем малітву складаць за яго.

Бабушка на миг замолкает — а потом снова, причитая по-селянски, удивляется тому, что сейчас Тадеуш Кондрусевич вынужденно находится в Польше. Янина качает головой и долго вздыхает.

— Ну дык, можа, пусцяць яго-такi дахаты? — спрашивает она у нас на прощание — и возвращается в огород выкапывать картошку.