Украинский писатель и политик Макс Бужанский — об атмосфере в российском обществе на фоне войны в Украине. 

– Рассвет, 5 утра, вокзал, толпы людей, рев сирен, взрывы, рвущееся в небо пламя пожаров, женщины прижимают к груди детей, военные, врачи, – пишет Бужанский. – Натуральный 1941-й год, чудовищная машина времени, абсолютная тождественность и натуральность, разница только в том, что смартфоны заменили лейки камер.

А что Германия? А Германия была счастлива. Немецкие войска наступали.

Немцы привыкли, что Германия наступает, что кругом враги и Запад коварен, но война где-то там, а если налет на Берлин, и где-то гавкают зенитки, ну так это бессильная злоба тех, до кого вермахт ещё сапогом не дотянулся.

Германия была счастлива, и так было до середины 1944 года.

Германия аплодировала фюреру, Германия пила в барах, Германия рассылала трогательные открыточки на Рождество, Германия покупала шерстяные носки Гансу и Фридриху, которые где-то там, далеко, под Минском, Киевом, Варшавой.

Танец Германии закончился еще летом 1941-го, когда блицкриг застрял под Смоленском. Но немцы, обычные немцы, все эти румянощекие бюргеры этого еще не знали, и Германия танцевала, продолжая убивать и убивать миллионы по всей Европе.

А потом наступил 1944-й год, и танец оборвался.

Россия танцует. Где-то там, далеко на западе идет война, изредка доносясь отголосками ракет на огромной территории, Россия пляшет, Россия пьет, Россия хохочет и убивает, а где-то июньским пожаром 1941-го горит вокзал в Днепре.

Музыка танца обрывается резко. Звуки глохнут, и миллионам тех, кто вчера задорно плясал, вдруг становятся затравленной толпой, ищущей виновного и крайнего.

Их блицкриг уже застрял два года назад. Под Николаевом, Харьковом, Запорожьем и Киевом. Но музыка еще играет слишком громко, стучат каблучки танцующих пар, и они этого не заметили. Пока не заметили.