Александр Фридман: Появится ли после Лукашенко “белорусский Вучич”?

Президент Сербии Александр Вучич является для западных стран сложным, но приемлемым партнером, с которым Вашингтону, Лондону и Брюсселю удается в большинстве случаев находить общий язык. Александр Лукашенко регулярно заявляет, что готов к “равноправному диалогу” с “коллективным Западом”, но примеру прагматика Вучича не последовал и нормализовать отношения с демократическими странами уже вряд ли сможет, пишет политический аналитик, историк Александр Фридман.

Более того, при неблагоприятном стечении обстоятельств правитель Беларуси может повторить судьбу другого сербского руководителя — Слободана Милошевича. А вот кто-то из белорусской номенклатуры может со временем пойти путем Вучича.

Тот когда-то был функционером антиамериканского толка, а вот на днях назвал США историческим союзником Сербии.

Наглядным примером политики Вучича, его умения лавировать является история с поставкой боеприпасов Украине через третьи страны, о чем рассказало в конце июня британское издание Financial Times.

В конце марта 1999 года началась операция НАТО “Союзная сила”. Бомбардировками Югославии альянс намеревался принудить президента Милошевича прекратить боевые действия в Косово, отказаться от этнических чисток албанского населения региона и тем самым положить конец очередной гуманитарной катастрофе на Балканах.

В самый разгар операции, в середине апреля, в Белграде неожиданно объявился Лукашенко.В рамках “визита солидарности” он провел переговоры с Милошевичем и поддержал жесткий курс югославских властей.

Государственные СМИ создали пафосный миф о личном героизме Лукашенко: мол, рискуя жизнью, пытался спасти “процветающую Югославию”, которую стремились уничтожить беспощадные западники. Миф до сих пор бытует в белорусской государственной пропаганде, его продвигают отдельные топ-чиновники, например председатель Совета Республики Наталья Кочанова.

А тогда, в апреле 1999-го, визит Лукашенко стал заметным пропагандистским проектом — как в Беларуси, так и в Югославии. Значительную роль в его подготовке и реализации сыграл именно Вучич — тогдашний министр информации Сербии.

С того времени Лукашенко и Вучич прошли разную политическую эволюцию.

Белорусский правитель, никогда не скрывавший своей антипатии к США и их европейским партнерам, создал автократический режим, который с 2020 года, подавив массовые протесты, приобретает все более тоталитарные черты. Во второй половине 2010-х он пытался заигрывать с Западом, но в итоге так и остался европейским изгоем, а в 2022 году и вовсе выступил в роли соагрессора в войне России против Украины.

Вучич в 1990-е, будучи военным пропагандистом и функционером ультраправой Сербской радикальной партии военного преступника Воислава Шешеля, открыто презирал Запад и грезил мечтами о “Великой Сербии”. Но теперь, находясь уже почти десять лет в руководстве страны (как премьер-министр с 2014 по 2017 годы, а затем как президент), развивает отношения с США и ЕС, а будущее Сербии видит в Евросоюзе.

Почему антизападники Лукашенко и Вучич пошли в итоге по разному политическому пути?

Вучич изначально отдавал себе отчет в том, что путь Сербии в ЕС будет тернистым, а он сам вряд ли сможет стать своим для западноевропейских политиков. Стратегический европейский выбор Белграда носит отнюдь не ценностно-идеологический, а скорее прагматический характер. Он обусловлен географическим положением Сербии и экономическими перспективами, которые сулит этому государству членство в ЕС.

Отношения Белграда с Вашингтоном, Лондоном и Брюсселем в период правления Вучича нельзя назвать простыми, но в целом они носят конструктивный характер.

При этом сербским властям регулярно достается за серьезные изъяны в развитии демократии, коррупцию, а также нежелание признать независимость Косово и кардинально пересмотреть свои “особые отношения” с Россией.

Авторитарные замашки Вучича, его сомнительное политическое прошлое и заигрывание с Кремлем вызывают в Европе откровенное раздражение. Тем не менее президент Сербии остается на плаву, а его тактика лавирования приносит определенные успехи.

После начала российской “специальной военной операции” Белград так и не ввел санкции против России, даже расширяет экономическое сотрудничество с ней. Сам Вучич регулярно комментирует войну в Украине, делает при этом весьма противоречивые заявления и принципиально отвергает возможность прямых поставок сербского вооружения Киеву.

В интервью Financial Times сербский лидер, однако, подтвердил, что Белград по экономическим соображениям поставляет свои боеприпасы третьим странам, которые, в свою очередь, передают их Украине.

При этом отношения Белграда и Минска внешне выглядят сравнительно благополучно. В отличие от многих западных политиков Вучич не позволяет себе выпадов в адрес Лукашенко (хотя тот со своей импульсивностью не всегда сдерживается).

Сербия игнорирует ситуацию с правами человека в Беларуси. Арест по запросу из Минска белорусского режиссера и демократического активиста Андрея Гнета (ему по-прежнему угрожает экстрадиция) наглядно демонстрирует, что надежным пристанищем для противников Лукашенко балканская страна отнюдь не является.

В конце 2023 года Вучич и вовсе сигнализировал о готовности принять Лукашенко в Белграде, а белорусский правитель, поздравляя президента Сербии с Днем государственности в феврале 2024-го, назвал эту страну “надежным партнером”.

За фасадом дипломатичных заявлений скрывается, однако, недовольство сербскими властями и особенно “ренегатом Вучичем”, которое Лукашенко в последние годы порой и открыто демонстрировал.

Основной причиной стало формальное присоединение Белграда к европейским санкциям против Беларуси. В августе 2022 года руководству Сербии досталось от Лукашенко за сотрудничество с Западом, в чем белорусский правитель увидел стремление усидеть на “трех стульях”.

Филиппика из его уст прозвучала и в ноябре 2023-го при назначении нового посла в Белград. Мол, надо разобраться, хотят ли тамошние власти и впредь “вилять хвостом, грубо говоря, и поддерживать европейско-американские санкции против Беларуси”.

В январе 2024 года под шквал критики попали близкие к Вучичу сербские бизнесмены Боголюб и Драгомир Каричи, долгое время работавшие на белорусском строительном рынке и поспешившие свернуть здесь свои проекты из-за опасения западных санкций.

Если Лукашенко выстроил в Беларуси персоналистскую диктатуру и даже после почти 30 лет во главе страны не собирается отказываться от власти, то Вучич слывет на Западе умеренным автократом.

Для Лукашенко, который по-прежнему находится в плену своих радикальных антизападных представлений, заигрывание с США и ЕС во второй половине 2010-х было лишь попыткой расширить собственное поле для маневра в условиях давления со стороны России. Последующие события показали, что сближение с Западом носило для Лукашенко сугубо тактический характер и было принесено в 2020 году в жертву.

Для политического оппортуниста Вучича, который пересмотрел свои антизападные взгляды (хотя бы и на словах), курс на сотрудничество с США и ЕС является стратегическим решением и вынуждает действовать с оглядкой на демократических партнеров. Сползание Сербии в болото диктатуры представляется в таких условиях маловероятным.

Итак, в итоге Лукашенко не захотел (или не смог) пойти по стопам Вучича. В новейшей истории Сербии есть, однако, другой пример, имеющий в случае правителя Беларуси особое значение.

Речь идет о Милошевиче, который в 1990-е сотрудничал с Западом, а после операции НАТО в Косово в итоге был отстранен от власти и оказался в Гааге, где Международный уголовный суд обвинил его в военных преступлениях.

Судьба Милошевича правителю Беларуси пока не угрожает, хотя оппозиция и добивается для него ордера в Гаагу. Но вот возможное военное поражение России или крах режима Путина могут в будущем иметь для вовлеченного в российскую “СВО” Лукашенко фатальные последствия.

Для нормализации отношений между официальным Минском и западными странами необходимо элементарное доверие, а после событий последних лет Лукашенко его вряд ли сможет завоевать.

При этом и сам он не доверяет демократическому миру, хорошо помня судьбу Милошевича, а также ливийского диктатора Муаммара Каддафи, пытавшихся на разных этапах своей политической биографии сотрудничать с Западом.

Лукашенко не воспользовался примером Вучича. Но “белорусский Вучич” вполне может выйти из среды нынешних топ-чиновников режима. В случае ослабления России после завершения эпохи Лукашенко такой гибкий прагматик, пожалуй, способен повести Беларусь в европейском направлении.

"Позiрк"