А вы замечали реакцию мужчины, когда спрашиваешь его об этом?

Как я выгляжу?

Не то чтобы он соврет, когда ответит: «Прекрасно!» Он именно так и думает. Проблема в том, что он на тебя, скорее всего, даже не посмотрит. А зачем ты его об этом вообще спрашиваешь, когда он рубится в «Диабло»?

О чем ты думаешь?

Мужчина не может сказать, о чем он думает, пока мысль не закончена. И теперь она не будет закончена, потому что ты прервала мыслительный процесс своим вопросом.

Так что он не думает ни о чем — таков будет ответ. И это, кстати, правда. Но ты ведь хотела узнать, о чем он думал? Ну, извини. Правильно формулируй вопросы.

Где ты был?

Дело не в том, что он намеренно собирается тебе врать, — это просто рефлекс, знаешь ли. Вопрос совершенно магический: мигом превращает его в поддатого подростка, а тебя — в его строгую мамочку. Неудивительно, что ложь вырывается из его уст, минуя мозг. Автоматом.

Как прошел день?

«Нормально» — самый распространенный ответ. Лживый, разумеется, но тем лучше. Потому что правда — это устное сочинение на тему «Слабоумие и отвага».

Я вам не мешаю?

О, нет, разумеется, ты им не мешаешь! Проходи, садись, наливай себе пива, воблочка вот — угощайся. Димон как раз начал рассказывать, что вчера посетил выставку «Пейзажи средней полосы России в технике вышивки бисером». Правда, Димон?

Это платье меня точно не полнит?

Технически ответ «Ничуть, моя дорогая!» — даже не ложь. Тебя полнит еда, а не платье. Но это детали.

Ты ничего не замечаешь?

Звучит как «А не кретин ли ты часом?». Так что он возмущенно ответит «Конечно, замечаю!», даже если без очков не видит собственную руку, которой чешет нос.

Сколько девушек у тебя было?

Сама-то хоть раз честно отвечала на вопрос «Сколько у тебя было мужчин, милая?». То-то и оно.

Помнишь, какой сегодня день?

И снова — не то чтобы ложь, потому что он же правда помнит, что сегодня среда. Остальное угадает методом исключения: не Восьмое марта, не твой день рождения и не Новый год? Отлично — значит, тот самый день, когда вы познакомились!

Ты меня слушаешь?

Угу.

Она тебе нравится?

Нет, разумеется. У нее же губы раздутые, будто мышеловкой прихлопнуло, афедрон размером с Колизей, и, вообще, она старая, фу-фу-фу! Кому эта Беллуччи вообще может нравиться, ты с ума сошла, что ли?

Как тебе эта сумочка?

Эмм… Ну, она синяя. В смысле: «Супер! Отличная вещь. Надо брать!»

Ты всем девушкам такое говорил?

Сейчас он тебе расскажет, что не встречал еще девушки, которой захотелось бы такое сказать. То есть, он, конечно, способен это произнести, но ты первая особа, вдохновившая его на эти речи. Врет, шельма.

Ты это честно сказал?

А то как же!

А за что ты меня любишь?

Он опять соврет, но это тот самый случай, когда лжи нужно радоваться. Потому что это самый идиотский в мире вопрос. Вот ты спросила, а он себе представил старую ведьму Элеонору Константиновну — учительницу литературы, чтоб она уже не кашляла, добрая женщина.

В его воображении она снова нависла над ним, брызжет слюной и орет: «Васильев, что ты можешь рассказать нам об образе Наташи Ростовой? А? Ничего? Что ты там мычишь, Васильев? Руки из карманов вынь! Два тебе, Васильев, детская колония по тебе плачет!»

И, представь себе, он отогнал ужасное видение и честно пытается тебе что-то красивое соврать. Хотя вообще-то ему хочется тебя убить. В смысле не тебя, а Элеонору Константиновну, что в данном случае одно и то же.