Наступление на Харьков, не дожидаясь лета, выглядело бы логичным ходом Кремля. Не берусь утверждать, что оно будет. Для этого у меня нет ни информации, ни специальных знаний. Но оно напрашивается политически и ситуационно, пишет политолог Владимир Пастухов.

О том, что Россия держит под Харьковом наготове довольно мощную группировку войск, было известно давно. Именно поэтому еще до начала наступления ВСУ на Юге я, как и многие другие, делал предположение, что в случае его неудачи можно ожидать контрнаступления России на Востоке, на Харьковском направлении, и лишь в случае и его неудачи можно будет сделать окончательный вывод о начале позиционной фазы войны. Пока все идет к этому, но делать окончательные выводы преждевременно. Силы на еще один локальный бросок у России, на мой взгляд, пока есть. Другое дело, что и для нее это рискованная игра, в которой вход – рубль, а выход – два.

Тем не менее, внешние, невоенные факторы стимулируют Путина принимать рискованные решения. Ничто так не стимулирует наступать, не дожидаясь лета, как сиюминутный затырк с поставками западных вооружений и вообще финансированием Украины. При том, что о реальном положении дел очень трудно судить, не будучи участником процесса (и, возможно, все не так уж и плохо для ВСУ, как об этом пишут медиа), но общее восприятие ситуации не отменишь, а оно крайне тревожное для Украины. Самое главное – военная промышленность Европы не раскочегарилась, и даже при наличии четко выраженной политической воли может случиться элементарный дефицит необходимых вооружений, прежде всего – снарядов. Но и с волей все не очень гладко. Байден заблудился на политической сцене и никак не может найти выхода. В Европе раздрай между членами НАТО. При этом во всех странах подрастает число собственных “трампистов” , верящих, что раздел Украины возможен, и что это и есть выход.

Кремль оказался в ситуации, которую нелюбимые им англосаксы обозначает как momentum, то есть в такой точке, когда есть соблазн сказать: “Сейчас или никогда!” Я думаю, что ситуация может развиваться зеркально и на русский Генштаб будет оказано определенное политическое давление, аналогичное тому, которое мы наблюдали в Украине полгода тому назад, с целью простимулировать военных начать наступление на Харьков при довольно ограниченных ресурсах. Хватит ли у самого Герасимова личного ресурса просаботировать это давление – большой вопос. Возможно, шумная кампания в Z-сетях по поводу “дранг нах Харьков” как раз и является косвенным отражением этой борьбы между политиками и военными в Кремле.

Цена вопроса достаточно высока. Взятие Харькова, помимо чисто военных перспектив, которые очевидны, открывает вновь перспективу реализации “сурковского плана” двух Украин с созданием альтернативной украинской автономии со столицей в отвоеванном городе. Такой поворот дел будет косплеить события столетней давности и большевистский проект. Это заманчиво для Кремля, особенно в контексте избирательной кампании Путина. В то же время, плохо подготовленное наступление может стать той арбузной коркой, на которой машина войны может поскользнуться и сломать себе не только ногу, но и шею. Надо помнить, что реальное состояние российской армии все-таки очень далеко от ее медийного образа. Ну и Залужный тоже ведь газеты читает, так что к встрече русской армии в Харькове, в общем-то, готовы. Поэтому, если вся эта суета в итоге закончится ничем, я тоже не буду удивлен. В любом случае, февраль обещает стать напряженным месяцем, заполненным мучительными колебаниями в попытках принять решение.