Южный Кавказ переживает геополитическую трансформацию. На фоне войны в Украине и фактического решения карабахского конфликта российское влияние в регионе стремительно сокращается, в то время как ближневосточное — неуклонно растет. Очевидно, что в постсоветской истории Южного Кавказа уже можно поставить точку, пишет профессор Европейского университета и директор отдела ближневосточных исследований в грузинском исследовательском центре Geocase Эмил Авдалиани.

Армения, Азербайджан и Грузия все увереннее действуют на мировой арене, усиливая многовекторность своей внешней политики. Ключевая задача у всех трех стран — уменьшить зависимость от России. Грузия выстраивает все более тесные отношения с ЕС, Китаем и — до некоторой степени — с США. Азербайджан укрепляет связи с Турцией, Израилем, государствами Центральной Азии и многими странами Европы. Что касается Армении, то она после болезненной утраты Нагорного Карабаха делает ставку на расширение взаимодействия с ЕС, пытается наладить отношения с Турцией, а также выстраивает военные связи с Индией и некоторыми европейскими странами.

Почти два столетия Россия обладала исключительным влиянием на Южном Кавказе, но эта ситуация уходит в прошлое. Теперь регион — это высококонкурентное геополитическое пространство, где за влияние борются сразу несколько держав. Прежде всего укрепляются связи Южного Кавказа с Ближним Востоком, который, в отличие от России, находится по ту же сторону Кавказского хребта. Речь и о торговле, и об инвестициях, и о развитии энергетической инфраструктуры, и о строительстве железных дорог, связывающих Южный Кавказ с двумя крупными соседними державами — Турцией (ключевым союзником Азербайджана и партнером Грузии) и Ираном (который давно и активно поддерживает Армению).

Турция настаивает на создании транспортных связей по оси «Восток — Запад», которые должны наложиться на инфраструктуру, выстроенную по оси «Север — Юг» и ориентированную на Россию. Примеры деятельности в этом направлении — успешное завершение строительства железной дороги Баку — Тбилиси — Карс, а также планы Баку и Анкары проложить новый маршрут через самую южную армянскую область — Сюникскую.

Заметные успехи есть и у Ирана. В октябре прошлого года он договорился с Баку о создании нового транспортного коридора, который свяжет Азербайджан с его анклавом — Нахичеванью — через иранскую территорию. Кроме того, Тегеран продолжает работать над созданием международного транспортного коридора «Север — Юг», который соединит Южный Иран с Россией через Азербайджан и Каспийское море. Также есть планы строительства дорог через Армению для обеспечения надежного сообщения между Ираном и грузинскими портами Поти и Батуми.

Энергетическая инфраструктура Южного Кавказа тоже все больше привязывается к Ближнему Востоку. В 2022 году Азербайджан стал одним из основных поставщиков газа в Турцию, обеспечив около 16% ее потребностей. А Иран и Армения договорились продлить соглашение о поставках газа до 2030 года.

Не менее значимо сотрудничество в области безопасности. Как показала гражданская война в Сирии, политические и военные события на Ближнем Востоке напрямую затрагивают Закавказье. Например, жители Панкисского ущелья в Грузии добровольно вступали в ряды исламистов в Сирии и Ираке, что создало опасность распространения терроризма и на Южном Кавказе.

Та же Сирия привлекла внимание Тбилиси по другой причине: она стала одной из немногих стран, признавших независимость Абхазии и Южной Осетии. Кроме того, сообщалось, что сирийские солдаты сражались за Азербайджан во второй карабахской войне в 2020 году.

Армения и Грузия наладили прочные отношения сразу с несколькими странами Ближнего Востока, в том числе и государствами Персидского залива. Так, Саудовская Аравия недавно согласилась установить дипломатические отношения с Ереваном. Схожие тенденции — в отношениях Грузии с той же Саудовской Аравией, Ираком, Иорданией.

Все более активную роль на Южном Кавказе играет Израиль — прежде всего в военном сотрудничестве с Баку. Азербайджан использовал израильское высокотехнологичное оружие во второй карабахской войне, а также в сентябре 2023 года, когда восстановил полный контроль над спорным регионом.

Со своей стороны, Азербайджан удовлетворяет 40% потребностей Израиля в нефти. И, вероятно, в том числе поэтому Баку не осудил — в отличие от подавляющего большинства мусульманских стран — израильскую операцию в Газе. Это уже вызвало гнев в Тегеране, который к тому же обвиняет Израиль в использовании азербайджанской территории для шпионажа.

Таким образом, на фоне заката российского господства Южный Кавказ все больше сближается с Ближним Востоком. С исторической точки зрения речь идет о возвращении к нормальной ситуации, при которой наибольшим влиянием в регионе тысячелетиями пользовались ближневосточные державы. В Иране и Турции российская гегемония всегда воспринималась как отклонение от нормы.

Нынешние тектонические сдвиги могут быть выгодны не только ближневосточным державам, но и Западу, который сможет сказать свое слово в регионе. Однако ЕС и США находятся далеко и значительных экономических рычагов у них нет. А вот Турция и Иран расположены совсем близко к трем закавказским республикам. Теперь, учитывая внешнеполитическую слабость России, им мало что мешает наращивать присутствие в регионе.

  Carnegie Endowment for International Peace