Мы выносим базовые представления о том, что такое любовь и как она проявляется, из родительской семьи. В моей родительской семье сообщать, как в американском кино, «я тебя люблю» по поводу и без, было не принято. Да и вообще слово «люблю» применительно к людям как-то не витало. Любить можно было книги, кино, театр, солнечный день, наконец, но не человека. Однако я знала, что любовь в семье есть.

Проявлялась она, как ни странно, в еде. Точнее, через еду. Того, кого любишь, было принято кормить самыми вкусными и свежими блюдами. А также подкладывать объекту наибольшей любви самый лучший и лакомый кусок. Поэтому очень долго я искренне думала, что курица состоит из окорока, грудки и потрошков, из которых мне варили невероятно вкусный бульон. А еще доедать лакомства одному было не о любви. Поэтому даже если я очень хотела съесть последний кусок торта, нужно было сначала опросить всех родных: «Ты хочешь? А ты?»

Тогда я еще не подозревала, что это — девиз жизни невротика. Я курила и лила слезы. Либо над исчезновением очередного «доктора Равика», либо от сострадания к нему же — «ах, ему сейчас так тяжело». В зрелости я поняла, что курить вредно. Да и плакать тоже. Это очень портит кожу лица. И решила вернуться к любовному обмену в виде — я варю ему борщ, а он чинит мне текущий в ванной кран. Против других выражений любви я тоже не возражаю. Но они не во внешней красоте поступков, не словах и тем более не в страданиях. Они — в повседневных микропроявлениях партнера по отношению к тебе.

Мужчина, который заберет всех детей на прогулку и даст жене поспать лишние пару часов. Просто потому, что он видит, как она устала. Мужчина, который рассказывает о жене: «Моя Вера говорит, делает и любит это». Не потому что она слышит или он подкаблучник, а потому, что он искренне интересуется тем, что она думает или делает.