Публицист — про интеллектуальное растление.

– На фоне общего кошмара последних дней отдельно запомнилась, конечно, эта «котлета по-киевски» — в российском меню на обеде в Совете безопасности ООН (на следующий день после ракетного удара ВС РФ по киевской больнице), — пишет Виктор Шендерович.

В этой гнусной усмешке — вся мерзость путинской эпохи. 

«Котлета по-киевски» — это окончательное упоение злом, визг счастья, торжество «достоевского» бобка.

Они заголились и празднуют свое заголение.

Спрашивать эту коллективую небензю о морали — дело пустое: именно аморализм является несущей конструкцией их существования.

Это ж не случайная бестактность была, а похвальное достижение на избранном пути. Это ж круто! — автора идеи несомненно поощрят.

И коллективная небензя не без оснований уверена: пипл схавает это хамство с удовольствием. Толпы не классово, но этически близких — оценят и поддержат гоготом...

Новые нормы начали укрепляться в России давно, в том числе нормы смешного. Надо признать, мы стартовали в этом направлении ещё до Путина.

Ненавистное прилагательное «юморной», глагол «стебаться», оборот «по приколу», ржач и гы-гы, юмор вне этики (и даже не подозревающий о её существовании) — все это цвело и пахло давно, набирая обороты со времен внезапной горбачевской оттепели.

Нам разрешили шутить, и странным было бы удивляться тому, что на одного Жванецкого тут же пришлось десять тысяч стендаперов. Нормальный процесс, грех жаловаться.

Но, начиная с «нулевых», интеллектуальное растление стало государственной программой, и юмора это коснулось сразу и прямо.

Масляковский КВН, легший под Путина, милый юморок шуток про Новодворскую, бесстрашная сатира, посвященная физическому состоянию Байдена... 

Придурочный Петросян (вместе с армией коллег по производству федерального ржача)  постепенно, но совершенно неотвратимо перешёл из разряда вкусовой катастрофы в область политического мейнстрима.

Деградировать — так деградировать! Заголяться — так с удовольствием...

И небензя на выходе — с «котлетой по-киевски» в меню в Совете безопасности ООН, в день удара по киевской больнице — это уже, пожалуй, совсем не шутка.